Автор: WTF LoGH AU 2016
Бета: WTF LoGH AU 2016
Размер: драббл (365 слов)
Пейринг/Персонажи: Адмиралы, кайзер
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Предупреждения: АУ сюжета аниме, постканон
Краткое содержание: полуофициальная прогулка в оперу, по арту
Визит в феззанскую оперу был сам по себе мероприятием относительно ожидаемым и морально к чему-то подобному правящая верхушка Рейха начала готовиться загодя. К чему они готовы не были, так это к тому, что явиться на славное мероприятие предстоит всем разом и (о ужас!) в штатском, причем в штатском по феззанской моде, крайне отличающейся от моды рейховской, ибо визит намечался, так сказать, официально инкогнито. Необычное требование кайзера застало их врасплох и породило многочисленные приступы то ли панической суеты, то ли суетливой паники: визит был назначен на послезавтра, а предписанных костюмов не было ни у кого.
В результате такого кайзеровского произвола, взмыленными вестовыми были оббеганы чуть ли не все ближайшие швейные салоны и магазины готовой одежды, а цены на костюмы подскочили вчетверо по всему району обитания господ адмиралов и в пятеро на синюю подкладочную ткань, которую истерично требовал ройенталев ординарец, но костюмы все же были найдены в срок и первые лица империи чинным клином шествовали в направлении театра.
Естественно, кайзер выглядел в этой компании наиболее прилично в давным-давно изготовленном на подобный случай костюме, ненавязчиво напоминавшем его традиционную форму, Кирхайс же, нагло воспользовавшись положением лучшего друга, нацепил полувоенного кроя куртку вместо кителя и весь сиял от собственной находчивости, вызывая черную зависть коллег, на такое не осмелившихся. Затоварившийся первым попавшимся относительно подходящим костюмом Миттермайер неуютно ежился под перекрестными ревнивыми взглядами кайзера и друга, якобы незаметно сканирующих до боли похожие плащи форменной расцветки и тихо радовался, что Оскар хотя бы ограничился синим подбоем и галстуком. Впрочем, галстук он готов был простить, ибо и сам не удержался. Да что он! Ужас Рейха и тот вырядился в привычный себе серый, впрочем, дипломатично укрывшись за Кирхайсом, на фоне которого смотрелся чуть ли не идеалом маскировки. Сплетничали, что он не заморачиваясь, одолжил костюм на вечер у местных наружников. Впрочем, Мюллер поступил еще проще, вытряхнув из дальнего чемодана костюмчик еще со времени его резиденствования на этой планете и органически слился с толпой, правда, при этом, совершенно не сочетаясь с рейховским клином, уверенно прорезавшим людское море. Меклингер, напяливший то же, в чем таскался по художественным выставкам, пытался его утешить, но, видимо, еще более расстраивал своей вопиюще черной мастью, а вырядившийся как на прием Биттенфельд... это Биттенфельд. Его героическую самоотверженность стоило оценить.
В общем, полуофициальный «культурный отдых» состоялся.
Автор: WTF LoGH AU 2016
Бета: WTF LoGH AU 2016
Размер: драббл (199 слов)
Пейринг: Райнхард фон Лоэнграмм, Пауль фон Оберштайн
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: G
Предупреждения: AU
Краткое содержание: общее преступление маркиза, капитана и куста.
Примечание: по заявке с Однострочников " Оберштайн | Райнхард, H!, "Убийство Гольденбаума не... Райнхард, что ты делаешь?!"".
Размещение: после деанона, со ссылкой
– А давайте убьем Гольденбаума? – деловито и довольно громко предложил Лоэнграмм.
Все бы ничего, если бы вопрос прозвучал не во дворце, прямо перед портретом Рудольфа I. По крайней мере только отбившегося от маячившего в скором будущем расстрела капитана, такая свобода слова в таком месте несколько напрягала.
– Ваше превосходительство, убийство Гольденбаума не... – начал было Оберштайн, лихорадочно придумывая, как бы смягчить в буквальном смысле преступное высказывание юного стратега, но был прерван беспардонно ухватившим его за плечо и куда-то потащившим адмиралом. Не далеко. За чудесный, развесистый куст, буквально предназначенный для того, чтобы за ним прятались.
– Что вы делаете?!
– Тсс! - шикнул маркиз, вытаскивая из кармана жевательную резинку и поспешно заталкивая ее в рот. Капитан был также одарен лакомством, снабженным приказом жевать немедленно. Видимо, в качестве ответного дара у капитана была реквизирована ручка, тут же варварски расчлененная на запчасти.
Особое внимание маркиз уделил трубочке корпуса, подув в нее и осмотрев как из подзорной трубы поле будущего, как догадался Оберштайн, хулиганства.
– Спорим, что попаду ему в сердце? На... – адмирал прищелкнул пальцами в секундном раздумье, – на вашу вторую ручку. И из нее вы "подстрелите" ему глаз.
Из-за разлапистого куста открывался отличный вид на многострадальный портрет родоначальника династии Гольденбаумов.
Автор: WTF LoGH AU 2016
Бета: WTF LoGH AU 2016
Размер: мини (2067 слов)
Пейринг/Персонажи: Пауль фон Оберштайн
Категория: джен, гет
Жанр: AU
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: AU, махровый OOC
Размещение: только после деанона
Краткое содержание: : укур по заявке. Герр фон Оберштайн неожиданно становится фройляйн фон Оберштайн, откуда проистекает множество проблем и обнаруживается сильный перерасход нервов главного пострадавшего.
Когда в каких-то метрах от закувыркавшегося в пространстве челнока с огромной скоростью пронеслось скомпонованное в классический эллипс пламя, многие подумали: все. Отлетался. Поговаривали даже, что адмирал Ройенталь на радостях чокнулся с экраном лично заначенным чистейшим спиртом. Многие его понимали: Оберштайн умудрился перессориться почти со всеми, и не беспокоило это, очевидно, только самого Оберштайна. И напрасно - обнаруженный катер подумывали сначала вскрыть, чтобы исследовать повреждения, а затем уже выяснять, был ли на борту кто живой. Однако скорлупке и, - возможно, - науке повезло: резак заело и пришлось буксировать челнок на корабль, в результате чего накрылась чья-то премия, чей-то праздник (хотя выпивка все равно пригодилась - залить расстройство), но сохранились ценные образцы принципиально новой мутации и даже один образец оказался живым. Наука торжествовала и зло насмехалась над мстительностью.
***
Лоэнграмм, довольный уже тем, что одна из множества проблем (гораздо менее интересных, чем сражения) решена, называл это волей Одина. В кругах, особо приближенных к императору и потому относительно информированных о состоянии господина... нет, с некоторых пор - госпожи министра, поговаривали, что известный инцидент ни много ни мало - акт мести надоедливому министру. Все помнили, что последний, еще будучи господином министром, методично капал на мозги юному, не навоевавшемуся правителю лекциями об острой необходимости брака и, желательно, династического. И неудивительно, что широкая натура покорителя галактики довела естественный вроде бы акт протеста до некоторой шизофреничности. Все знали, что император не любит мелочиться хоть в мести, хоть в милости, а потому обращенный неизвестным образом в женщину рейхминистр особо никого не удивил. Правда, весьма интересно было, как император это провернул, да еще и настолько скрытно, что даже новоявленная фройляйн Оберштайн долго не верила в собственное превращение. Еще бы! Вылетел герр, а прилетела уже фройляйн, пусть и полумертвая. В какой-то степени ей даже сочувствовали. Спасовал даже Мюллер, который на голубом глазу и запустил дикую сплетню о мести, и поначалу развлекался, убеждая прочих в ее реальности. Впоследствии под гнетом массовой истерии в рядах не склонного к проявлениям тонких чувств командного состава Железный Щит и сам нервно ежился, представляя, что было бы, реши император подшутить подобным образом над любым другим навязчивым советчиком. Все же мало кого радовала идея проснуться однажды не бравым воякой, а нежной барышней, да еще и при женихе. Бр-р-р!
Светила медицины пребывали в экстазе, исследуя все, что только возможно, и периодически измывались в попытках найти и отследить что-нибудь новое как над объектом трагически погибшим, так и над пока еще живым, активно стремившимся вырваться из их цепких рук.
Сама же фройляйн Оберштайн пребывала в сложном состоянии. Ее, тщательно скрывавшую внутренний разлад, швыряло то в полную апатию, то в откровенную панику, то в лихорадочное сосредоточение. Перед ней встало множество незапланированных задач, возникших исключительно в результате «неприятности», как это называла она сама. Чего стоила хотя бы необходимость удерживать начавший вдруг ускользать статус советника Лоэнграмма и местного пугала по совместительству или, к ее величайшему сожалению, тщетные попытки выяснить, кто и из чего в нее выстрелил. И как - никаких ведь признаков готовящегося нападения не было зафиксировано ... Особенно ее расстраивало колеблющееся, как у подростка, настроение, упорно выползавшее из-под контроля и дополняемое сугубо личным перманентным желанием придушить некоторых известных и некоторых предполагаемых личностей. Отношение к погибшему пилоту челнока колебалось между жалостью и не менее сильной завистью. Он хотя бы остался мужчиной, хоть и шуршали, не особо-то скрываясь, эскулапы, что «образец-2» тоже пострадал изрядно. Но, по крайней мере, ему уже не нужно было беспокоиться о возможном раке всего и сразу, который - увы! - шансов излечить будет не много.
Первые недели после перерождения Оберштайн подозревал медиков в злостном саботаже, цель которого - узнать, чем это кончится, и, даже весьма вероятно, подзаработать на его, оберштайнских, многочисленных недоброжелателях, готовых щедро оплатить ликвидацию неугодного им лица. Ничего необычного в угрозе жизни не было, по большому счету даже неплохо умирать под литрами анальгетиков, шустро убивающими печень вместе с болью. Не хуже, чем, например, под каким-нибудь завалом, с раздробленными ногами, но почему-то было, как в далеком детстве, до слез обидно. Вот та же Двойная Звезда будет надираться в честь такого радостного события, как его будущие похороны, а он - валяться в койке, под трубками капельниц, кожей ощущая горящие исследовательским азартом взгляды врачей, сбежавшихся чуть ли не со всего Рейха посмотреть на диковинку... Бр-р-р!
Иногда Пауль жалел, что после извлечения из челнока стал доказывать что он - это он, а не скрылся в неизвестном даже ему самому направлении. Хотя бы не нервничал теперь от мрачных прогнозов, щедро вываливаемых на его голову исследователями, порой от восторга забывающими, что «милейшая фройляйн» и есть тот самый «объект-1». Единственное он мог выдвинуть в свое оправдание: на тот момент от общего крайне паршивого состояния планы как-то не строились, упорно сбиваясь на привычные алгоритмы. А по тем алгоритмам он был мужчиной, достаточно известным, как минимум, в среде военных.
Одним из немногих светлых пятен по возвращении была радость, когда домочадцы все же признали в худой даме, вломившейся в дом - Пауля. Конечно, не сразу. Конечно, он ни за что не признается, скольких нервов ему стоили часы недоверия, хоть он и более чем понимал его причины.
Сильнее его выбило из колеи разве что предложение Лоэнграмма (сделанное с острым злорадством) от которого он отказаться не смог. Не рискнул, хотя в глазах потемнело, когда после пламенной тирады о воле Одина и мировой справедливости (при чем тут справедливость, Оберштайн не понял), Райнхард ясно намекнул, кого считает оптимальной кандидатурой на должность кайзерин. Пауль попал в крайне неловкое положение, ибо не далее как за сутки до «неприятности» именно он в очередной раз настойчиво напоминал о необходимости брака и продолжения династии Лоэнграммов. В ответ на осторожную попытку отказа прозвучал иезуитский вопрос: кого именно Оберштайн не уважает, кайзера или Одина? То есть, как перевел военный министр, ему предлагали на выбор обвинение в государственной измене или в кощунстве. Под таким напором пришлось резко изменить мнение, хотя бы на словах.
Слегка утешало, что новоявленной фройляйн не были названы даже сроки помолвки, не то что свадьбы. «Может, забудет?» - думал Пауль, внутренне замирая, чтобы не сглазить. Уж он-то точно напоминать не станет. А вдруг, пока суд да дело, он столь же внезапно, вернется в прежнее свое состояние?
Понятное дело, на Оберштайна давили. Достаточно профессионально и с привлечением сторонних, преданных лично Лоэнграмму, лиц. Тихо и почти ненавязчиво, мол, «вы же понимаете». Он если что и не понимал, то, как минимум, догадывался. В какой-то степени даже сочувствовал, но, опять же, многое упиралось в политику: по мнению Оберштайна подданные не приняли бы с восторгом пугало Рейха в качестве супруги кайзера, а это могло породить дополнительные проблемы.
- Ах, - вздыхала в ответ на эти опасения графиня фон Грюневальд, возжелавшая ближе познакомиться с «избранницей» брата, - лучше уж вы, чем...
Многозначительные паузы не сообщали ничего, но намекали на ту область, в которую Оберштайн не вторгался и, видимо, известную очень и очень немногим. А потому он не мог проверить, верно ли интерпретировал вздохи и взгляды бывшей фаворитки предыдущего кайзера и вынужден был предполагать худшее.
Может и правда, лучше уж он.
Она.
Пауль признавал, что сам кайзер при некотором желании может создать неизмеримо больше общегосударственных проблем, чем абстрактные личности, недовольные персоной кайзерин. И вдобавок - множество неприятностей для конкретных подданных. Последнее, в отличие от непредсказуемых метаморфоз общественного мнения, имевшего свойство иногда выкидывать редкостной подлости коленца, было практически гарантировано.
Шансов отвертеться от женитьбы... - тьфу! - замужества не добавлял и совершенно неожиданно ставший важным генетический аспект. Точнее - вероятность произвести на свет рыжее потомство с голубыми (или синими) глазами, максимально похожее на погибшего адмирала Кирхайса. К величайшему сожалению Пауля, кайзер имел все шансы преисполниться постельным энтузиазмом и даже добыть-таки этого самого кирхайсоподобного наследника исключительно в силу общей упертости. Мечты о фиктивном браке таяли мартовским снегом. Перспектива рожать вгоняла фройляйн Еще-Пока-Министра в состояние тихой паники и с трудом контролируемой злобы на всех и вся, начиная с собственного заместителя. Хотелось то ли наорать, то ли придушить уже за то, что Фернер имеет наглость басить, когда начальство вынуждено пищать неубедительным сопрано. Под раздачу чуть не попала даже абсолютно ни в чем не повинная ворона на дереве. Имевшего несчастье попасться на глаза преступно рыжего кота он крайне удивил, сначала обшипев в лучших кошачьих же традициях, а потом, неожиданно как для ободранного ветерана уличных битв, так и для самого себя, заключив в объятия под бурные рыдания. ПМС - это такая гадость...
Кот с далматинцем неплохо ужились: на мебель пес не претендовал, к любимой собачьей подстилке кот был равнодушен и, в общем-то, полезен и неприхотлив. Скоро ежевечернее тисканье кота стало традицией, равно как и его снисходительное к страданиям госпожи министра мурчание, удивительным образом анестезирующее накопившиеся за день тревоги. А еще быстро разъевшаяся рыжая тушка взяла привычку нагло заползать на подушку и отгонять ночные кошмары. Как он не заорал, впервые ощутив жесткие усы, щекочущие щеку, не знал и сам, но потом уже и не представлял, как можно уснуть без живой шапки на голове. Котяра иногда даже пробирался в Адмиралтейство, если хозяйка засиживалась на работе. Зато как приятно было видеть вытянувшиеся физиономии коллег!
То, что Лоэнграмму было плевать на возраст его... невесты (подумать только - невесты!) было, в общем-то, Оберштайну неудивительно: логика его сюзерена была до печального банальна - его величеству нужна жена? Будет! Какие томные взоры, какие страсти, щедро расписанные в любовных романах? В политике такого не случается и его (ее!) радует, что Лоэнграмм это настолько хорошо понял. И что с того, что стара, зато - компетентна, бывший адмирал. И, да, это тоже достаточно важно - собственной головой обязана милости кайзера, о чем не забывает. Сам Оберштайн, хоть и старался относиться ко всей этой истории, как к работе под прикрытием, сильно сомневался, что у него получится всю оставшуюся жизнь отыгрывать роль кайзерин. Но известны же аналогичные случаи... Не такие и редкие, хоть и без вмешательства малопредсказуемых факторов вроде побочных эффектов нового вооружения мятежников. И то, что женщиной он может числиться только из-за неудачной (уж для Пауля - точно) флюктуации, Лоэнграмма почему-то не коробило. По крайней мере - не настолько, чтобы отказаться от своей идиотской затеи. И полное отсутствие статистики подобных случаев, и практически полная неизученность вопроса смущала, как ни странно, только военного министра, но... не Оберштайн ли предлагал использовать его без стеснения? Вот и... использует. Оригинально, у Пауля в свое время воображения на такую срамоту не хватило, однако тот в своем праве.
И все же - безусловно талантлив. Так подобрать слова, именно те, парализующие - это надо уметь. Может, и злость была сыграна, для убедительности аргументов? Министра передернуло: ему придется носить платья и растить косы. Потому что кайзерин носят платья и косы, по крайней мере, на людях. И успевать между каким-нибудь обязательным благотворительным визитом, обязательным балом и разработкой очередной кампании по предотвращению заговора рулить министерством.
***
Пока-Еще-Фройляйн фон Оберштайн задумчиво крутит в руках табельное оружие, тоскливо размышляя о том, что будь хоть намек на другой вариант кайзерин, что Лоэнграмм справится, что так будет лучше - она бы поверила... нет, не то. Будь малейшая возможность избежать этой... чести, - конечно же, чести, - и Пауль бы на многое пошел. Не на все, разумеется, на все никто не пойдет, но применить бластер по назначению - для устранения угрозы государству в своем лице - совсем не трудно. Он даже с некоторой радостью и, определенно, с облегчением это бы сделал. Он об этом, конечно, не скажет: пережует вылезшие так неуместно бессмысленные эмоции и запьет стаканом воды.
Что-то почуявшая графиня увивалась вокруг будущей невестки вьюном, рассказывая, уговаривая, объясняя... Что ничего почти не изменится, только должность переименуют, что для блага страны надо, хотя что ей до всеобщего блага... Ее голос сливался в монотонное, убаюкивающее журчание, странным образом вымывая настороженность и тревогу из усталой головы. Оберштайн мог оправдать это лишь затянувшимся шоком, но даже примерка платьев, представлявшаяся чуть ли не самым страшным событием, проплыла мимо сознания.
Да и что, по сути, так уж сильно изменится? Он вновь будет шагать за плечом кайзера, разве что не только в Адмиралтействе, и точно так же заботиться о процветании Рейха. Все будет тем же, что и раньше...
Как же хочется в это верить.
Лишь потом Пауль поймет, что, увлеченный собственной стремительно изменившейся жизнью, пропустил внезапное и полное прекращение сплетен о себе, а также переход единоличных информационных каналов в общественное пользование. Потом он... нет, уже окончательно - она будет корить себя за непрофессионализм, потом будет хвататься за голову. Сплетни не должны исчезать, и за спиной просто обязаны ядовито шептаться. Потом, уже в новом качестве, придется разгребать зародившийся из-за необдуманного брака заговор, сетуя на слишком догадливых и заботливых подчиненных, излишне беспокоящихся о нервах столь нелепо пострадавшего начальства. Тогда его... ее оружие станет сугубо личным, вместо формы прирастут к телу нелепо пышные платья, которые, тем не менее, удобно скрывают в складках кобуру; уютные тени сменятся яркими софитами, а возможность отойти в сторону будет безвозвратно упущена с момента обмена клятвами.
Клятвы - не нарушают.
Скачать тексты
@темы: Шоб було!, Честно спёртое, ЛоГГонутое, фанпродакшн