Действующая модель невротика в натуральную величину
16.02.2014 в 00:01
Пишет WTF LoGH 2014:WTF LoGH 2014. Тексты R – NC-21. Часть 2
URL записи |
Название: На абордаж Автор: WTF LoGH 2014 Бета: WTF LoGH 2014 Размер: мини, 2437 слов Пейринг/Персонажи: Зигфрид Кирхайс  /Райнер Блюмхарт , упоминаются Фриц-Йозеф Биттенфельд , Аннерозе фон Грюневальд , Вальтер фон Шёнкопф и др.Категория: слэш Жанр: юмор, флафф Рейтинг: R Предупреждения: AU, OOC Краткое содержание: похищение и соблазнение Райнера Блюмхарта Размещение: запрещено без разрешения автора Для голосования: #. WTF LoGH 2014 - работа "На абордаж"  — Не убьет. — Хорошо, убьет меня, а ты оправдаешься. Или замолишь грехи. Как там у вас принято? — громким шепотом поделился своими страхами Фриц-Йозеф. Кирхайс хрюкнул, пытаясь сдержать смех. — Это скорее тебе удастся оправдаться. Мне — точно вряд ли, но, увы, второго шанса не будет. "Конечно, не будет", — подумал про себя Зиг. Второй раз после совместных учений подсыпать клофелин в пиво розенриттерам вряд ли удастся. Поэтому брать жертву надо здесь и сейчас. Двое рыжих, вступивших в преступный сговор, продолжили тихо перемещаться по коридорам вражеской военной базы. Гипотетическая принцесса в логове дракона вела себя вполне прилично. Райнер не храпел, не брыкался. А проснувшись, не порывался бить посуду или морду похитителю. Сам Зиг столкнулся с неразрешимой проблемой: что делать дальше. То есть следовало себе признаться в том, что гениальный план, состоящий из таких стадий, как: заявление на отпуск; опаивание розенриттеров; сговор с Биттенфельдом для пособничества в краже, так как в одиночку Зиг бы Блюмхарта не уволок, и последующая расквартировка в уединенном шале на берегу озера... в общем, план должен был закончиться бурным сексом на каком-то из этапов. Но, к сожалению, Райнер категорически не реагировал на намеки и вообще выглядел как человек, не понимающий, что к чему. Отпуск подходил к концу, в почте висели пятнадцать писем с пометкой «совершенно секретно», включая одну угрозу расстрела, две — трибунала и три — отлучения от совместного распития алкоголя в обществе его величества. Тянуть дальше было нельзя. Настала пора переходить к более решительным действиям. — Как спалось? — Зиг улыбнулся самой радушной из своих улыбок. Райнер посмотрел заспанным взглядом, тут же проснулся и покраснел, вызвав у Кирхайса желание немедленно... отправиться под ледяной душ. Это определенно был успех. Похоже, Райнер не привык, чтобы для него накрывали завтрак. Ну, или в такой паралич его вогнал белоснежный фартук с оборочками, напяленный Зигом для полноты образа. — Прости, у меня мало гражданской одежды, поэтому фартук. Иначе ведь запачкаюсь, — Зиг опомнился и превратил голодный оскал в более доброжелательный. — Смотри, тут яичница, бекон, оладьи. Даже мед. — Спасибо, — тихо ответил Блюмхарт, размещаясь за столом. — Ешь. В гарнизоне так не готовят. "Еще бы не готовят", — закончил про себя Кирхайс. Оладьи и сложную яичницу прислали экспресс-посылкой от госпожи Аннерозе. Ее любимое шале было совсем недалеко. Стоило Зигу намекнуть, что он тут совсем оголодает на готовых харчах, как она отправила посыльного. Опять-таки, Аннерозе будет что обсудить с подругой по вечерам. Размышлять о том, какую именно "принцессу" украл дракон в лице Кирхайса, можно очень долго. — Вкусно, — глубокомысленно изрек Райнер, попробовав кусочек, и взгляд от тарелки больше не поднимал. Теоретически, Зиг мог сказать, что все прошло неплохо. Шли пятые сутки с завершения сверхсекретной операции. Похищенный ел хорошо, беспокойства не выказывал, особенно не скучал. Разве что по вечерам. На контакт шел с каждым днем все лучше и даже не пытался избегать прикосновений. Хотя каждый раз так отчаянно краснел, что Зигу приходилось держать себя обеими руками, чтобы Блюмхарт случайно не стал жертвой насилия. Кирхайс и так по ночам бился головой о стену, проклиная тот день, когда встретил Райнера в учебном спарринге и победил. Оказался сверху, фигурально и фактически выражаясь. Кажется, на заднем плане что-то орал командир полка, кажется, его держали двое или трое, когда Зиг протягивал Райнеру руку, чтобы тот мог подняться. Кажется, Кирхайс потом неоднократно натыкался на Вальтера в темных коридорах не просто так. Шенкопф определенно жаждал набить ему морду. Правда обычно в тот же момент рядом появлялся Аттенборо, и рыцарь розы ограничивался игрой мускулов. У Зига мускулы были не меньше, а о том, что Блюмхарт на данный момент никому не отвечал взаимностью, Зиг знал наверняка. — Тут такое красивое озеро, интересно, а лодку можно в прокат взять? — прервал Райнер философские размышления Кирхайса. Зиг оживился. Если лодку нельзя будет взять напрокат, то ее можно будет взять на абордаж. Весь день они готовились к приключению, собирали вещи. На чердаке нашли набор снаряжения, включающий газовую горелку с наполовину заполненным баллоном, палатку и пару спальников. Из содержимого холодильника Зиг думал создать еду, но Райнер его отодвинул хозяйским жестом и запек курицу. По большому счету, он ее просто обсыпал специями, после чего они вдвоем засунули жертву мужицкого произвола в пакет для запекания, а потом и в духовку. Пакет оказался очень удобным способом не сжечь пищу. Поскольку на чердаке обнаружился целый сундук, полный рыболовных снастей, похититель и жертва часа два упоенно его разбирали. Курица успела стать рассыпчатой, и Зиг получил немало удовольствия, пытаясь утащить кусочек. Райнер будущий ужин и, возможно, завтрак, отстаивал насмерть. Чувствовался богатый опыт охраны провианта от прожорливых десантников. К лодке они прокрались под покровом вечера. Безусловно, можно было и не красться, но передвигаться ползком интереснее. Аннерозе бы покачала головой и сказала, что они не наигрались в солдатиков. Шенкопф бы покачал головой и открыл приказ стрелять на поражение по рыжей цели. Райнхард... Что бы сказал Райнхард, Зиг предпочитал не думать. Равновероятно бы отдал приказ о ковровой бомбардировке или, наоборот, лег бы рядом, показывая, как надо правильно ползать. Лодка оказалась возмутительно не прикована. Вообще, когда Кирхайс напряг память, то вспомнил, как хозяин говорил о том, что рядом есть причал с лодкой, которую они могут спокойно брать. На запах курицы уже успели подтянуться два местных кота, впрочем, Райнер и из этой схватки вышел победителем. С тихим всплеском лодка отчалила от берега. Остров, укрытый тенями, выглядел полным опасности. Закат изумительно подсвечивал воду, а ветви дерева, склонившегося к озеру, казались нарисованными. Тишину пейзажа нарушала только тихая ругань. И Кирхайс, и Райнер привыкли к более современным моделям палаток, которые любой неумеха мог поставить за три минуты. С этой они провозились минут двадцать, и результат был далек от совершенства. Сплюнув, Зиг пошел плавать, пока вода не стала не стала совсем ледяной. Райнер даже в такую лезть не рискнул, сообщив, что будет разводить костер. Кирхайса хватило ровно на один недалекий и весьма энергичный заплыв, поэтому, выбравшись на берег, он был рад даже дымящему “нечту”, которое разгорелось окончательно только минут через десять. Все это время Райнер добросовестно растирал Зига полотенцем, от чего даже прохладный вечер и отчетливый образ будущей простуды не казались ужасной перспективой. — Просто ветки все сырые, поэтому и дымит, — извиняющимся тоном сказал Блюмхарт, поправляя на Зиге покрывало и протягивая фляжку с виски. За виски Кирхайс сразу простил ему все прошлые прегрешения. А когда Райнер отобрал фляжку и поцеловал его в губы, перед тем, как глотнуть самому, Зиг простил ему и будущие грехи. Отодвинувшись, Блюмхарт покраснел так, что заалевшие щеки стали видны даже в неверном свете пламени. В качестве протеста Кирхайс громко чихнул. Проморгавшись, он придвинул спутника к себе и чихнул еще раз, не менее оглушительно. — Это все дым, — ультимативно заявил Зиг и очень немужественно потер кончик носа. Свербело невыносимо, снижая градус романтики на глазах. — Может быть, поужинаем? — робко предложил Райнер. Он сидел не шелохнувшись и, кажется, перестал дышать. Зиг подул на длинную челку Райнера, притянул его к себе поближе, смирившись с тем, что в случае простуды просто будет использовать как грелку, и в пятый раз напомнил себе, что не насильник, никогда им не был и не собирался становиться. Блюмхарт вывернулся из объятия и пощупал Зигу лоб. Мешающую ладонь пришлось перехватить и поцеловать. Потом прижать к себе Райнера всего целиком и поцеловать уже в губы. Блюмхарт умудрился проявить характер: настоять на ужине для обоих и теплом свитере для Зига. Хмуро догрызая ножку, Кирхайс представлял себе сцены кормления с рук от “условно приличных” до “совершенно развязных”. Совершенно неприличные фантазии хотелось пересматривать неоднократно и обязательно попробовать в реальной жизни. Видимо, уловив настроение Кирхайса, Райнер снова опустил глаза и покраснел. Наступил черед Зигфрида устремлять взгляд к небу, рассматривая, как искры гасли в ночной темноте, напоминая собой не то звезды, не то дюзы кораблей. — Тебе помочь убраться? — спросил Зиг, когда они все же расправились с курицей. — Нет, я справлюсь, только… Растерянность Блюмхарта была понятна. Еда закончилась незаметно, причем вся. Видимо, на следующее утро придется сразу плыть обратно. Кирхайс коротко кивнул, подтверждая, что понял проблему, но изменить уже ничего нельзя, и пошел мыть руки. Вода казалась серебристо-стальной с легким налетом пепла. Только это была всего лишь игра теней. Мысль о том, что стоит искупаться, чтобы перестать вести себя как юнец, впервые оказавшийся в постели с женщиной, Зиг отмел сразу же. Второго заплыва его организм может и не выдержать. Достаточно того, что совсем недавно перестал чихать. Кирхайс собрался возвращаться к палатке, когда увидел, что совсем рядом со спуском к воде образовалась дополнительная протока. Часть суши отделилась крошечным островком, и между ними протекал ручей, не больше пары ладоней в ширину. «Если сильно повезет, то, может, и получится задержаться на острове подольше», — подумал Зиг. К глубочайшему разочарованию Зигфрида, Райнер лежал в палатке на самом краешке довольно большого надувного матраса, который они взяли из домика. Вместо спальников пришлось обойтись тонкими шерстяными одеялами, и сейчас почти наверняка Райнер кутался в одно из них. В палатке было совсем темно, еще темнее, чем на улице, и Зигу пришлось пробираться на ощупь. Естественно, попытка удачной не оказалась, и он почти раздавил Райнера. Избежать позора удалось только благодаря хорошей физической подготовке: Кирхайс быстро перекатился на спину и устроил Блюмхарта у себя на груди. Тот лежал притихший, спеленатый одеялом, и не шевелился. Быстрая инспекция ледяными руками показала, что Райнер не в обмороке, визжать он толком не умеет и что из одежды на нем футболка да трусы. Лично Кирхайс предпочел бы понять, что Райнер совсем голый, но стоило признать, что прохладный летний вечер к радикальному обнажению не располагал. Спихнув с себя Райнера, к которому еще не вернулся дар речи, Кирхайс быстро разделся и нырнул к спутнику. — Так будет теплее, — вежливо сказал Зигфрид, расправив сверху второе одеяло, а Райнера прижав к себе. Блюмхарт почти сразу независимо отвернулся спиной, позволив Кирхайсу в очередной раз вспомнить, что сделает с ним Райнхард, если узнает об изнасиловании альянсовца. Мир с другой стороной галактики и так был слишком хрупким. Словно бы в подтверждение этой нехитрой мысли спутник заерзал, вызвав у Кирхайса некоторый прилив сил. Но стоило поцеловать Райнера в шею, провести рукой по груди, еще даже не задирая футболку, как тот замер и напрягся. Зиг снова поцеловал его в шею, прикусил мочку уха и положил ладонь Райнеру на живот, почти неподвижно, лишь немного поглаживая большим пальцем. — Я тебя пугаю? — вопрос прозвучал более хрипло, чем хотелось бы Зигу, выдавая с головой его возбуждение. Не дождавшись ответа, Кирхайс спустил руку ниже, чувствуя, как чужой член упирается в ладонь. Легкое поглаживание вызвало резкий вздох. Кажется, первый за долгое время. — Только не говори, что тебе не нравится, я не поверю, — промурчал Зиг, стараясь придать голосу чувственность. Райнер молниеносно развернулся, упершись Зигу руками в грудь. — Я… я не могу. Понимаешь? Только после свадьбы. Зигфрид оторопел. К этому он не был готов совершенно. Не то чтобы нравы при дворе его величества были распущенными, но мужчина, хранящий себя до свадьбы, выглядел странно. Хуже всего то, что в тот конкретный момент времени Кирхайс был совершенно не расположен выяснять особенности обещаний, который Райнер давал сам себе. После секундного колебания, Кирхайс повалился на Райнера сверху, прижав к матрацу. — Предлагаю промежуточный вариант. Это не секс, так что не волнуйся. То, что Блюмхарт испуган, было видно даже в темноте. — Не бойся. Я просто тебя немного потрогаю. Нас обоих. Тебе понравится, — конец фразы Кирхайс прошептал в шею Райнеру. Очень уж привлекательна была она на вкус. Блюмхарт лежал молча и только тяжело вздохнул, когда Зиг провел языком по чувствительной коже плеча. Поцеловать. Укусить. Зализать место укуса. Обхватить ладонью бедро. Прошептать в сжатые губы: — Не бойся. Раздвинь ноги — так будет удобнее нам обоим. Я даже не буду тебя раздевать. Устроиться сверху, навалиться, чувствуя всем телом глубокий вздох, а потом, подтянувшсь, чуть приподняться на колене, на локте, чтобы, глядя в лицо, высвободить оба члена, а потом обхватить их одной рукой. Застонать самому от прикосновения к разгоряченной коже, от невозможности погрузиться в Райнера целиком, раз за разом заставляя его стонать. Чужая смазка на пальцах — это так невозможно мало для Зигфрида, но так много для Райнера. Он подается вперед, вцепившись в плечи. Запрокидывает голову так, что Кирхайс снова не может не целовать его в шею. Рукой отсчитывая ритм в такт пульсу. Ускоряясь так, что, когда ладонь срывается, они оба стонут разочарованно. Снова ласкать и себя и его, не обращая внимания на неудобную позу, стараясь не думать о том, что Райнер сейчас приподнимает бедра, толкаясь в кулак. Они кончают одновременно. Успокаиваясь, Кирхайс поцеловал Райнера в припухшие губы и чуть улыбнулся, чувствуя, как тот ежится от не очень приятного ощущения спермы на груди. — Видишь, я сдержал обещание. — Спасибо. Ценой невероятных моральных усилий Кирхайс сначала лег рядом, а потом и вовсе отвернулся спиной, давая Райнеру то, чего он в этот момент, возможно, желал больше всего, — безопасность. Тот не прижимается, но и не отодвигается, иначе Зиг бы почувствовал. Через минуту, не меньше, в спину прозвучало мягкое: — Спокойной ночи. — И тебе, — тоже шепотом ответил Кирхайс. — Добрых снов. Утренний остров оказался на удивление шумным. Птицы горланили так, что спать было абсолютно невозможно. Зиг прошел по поляне взад-вперед, умылся, на обратном пути захватив из садка попавшуюся щуку, и сел ее чистить подручными способами. Механическая, пусть и не очень приятная работа позволяла сосредоточиться. Этот день пройдет. Настанет новая ночь. Таких ночей еще будет две или три, не больше. Сейчас Кирхайс нашел способ для них обоих снять напряжение, но в следующий раз лично ему этого будет недостаточно. Уговорить, соблазнить, обмануть? Нельзя. Второго шанса у Райнера сохранить верность своим обещаниям не будет, а сломать убеждения человека ради того, чтобы приятно провести остаток отпуска — низко. Или?.. Кирхайс отложил нож и прикрыл глаза, успокаивая дыхание и вспоминая тихий доброжелательный голос, когда Райнер приветствовал утром или желал спокойной ночи. Громкий окрик, а потом долгую прочувствованная речь, когда Кирхайс пропустил удар в спарринге. Райнер тогда тоже не удержался и упал сверху, что не остудило его пыл. А Зиг, к своему стыду, думал только том, как переложить его чуть правее. Левое плечо тогда прихватило очень сильно, и он почти ослеп от боли. То, как вежливо и искренне гость благодарил за еду. То, как не стесняясь, уже привыкнув к обществу Кирхайса, громко и азартно болел за любимую хоккейную команду. Хотел ли Кирхайс видеть это в будущем? Хотел ли быть рядом в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности? Хотел ли, возвращаясь с работы или из командировки, не заставать никого дома, потому что Райнер тоже уехал. Хотел ли проснуться утром и понять, что между ними пролегла линия фронта? Когда сиюминутное желание получить его во чтобы то ни стало превратилось в осознанную потребность быть рядом? — О чем думаешь? Райнер появился из палатки, заспанный, взъерошенный и с отпечатком подушки на щеке. — О том, как, о чем и когда именно мне стоит говорить с его величеством. Райнер замялся, вспыхнул и исчез в палатке. Кирхайс не стал его окликать. Все равно скоро приготовится рыба, и Райнер обязательно выйдет на запах.  Название: Что-то новое Автор: WTF LoGH 2014 Бета: WTF LoGH 2014 Размер: мини, 1394 слова Пейринг/Персонажи: Розмари фон Ройенталь/Фриц-Йозеф Биттенфельд Категория: гет Жанр: ангст, PWP, драма Рейтинг: R Предупреждения: AU, ООС, гендерсвитч Краткое содержание: каждый справляется с горем по-своему. Примечание: текст является продолжением выложенного ранее драббла "Наплевать"; таймлайн окончания основного сериала. Размещение: запрещено без разрешения автора Для голосования: #. WTF LoGH 2014 - работа "Что-то новое" Даже дождь почему-то перестал. Зря. С дождем было бы… уместнее, думает Розмари, и у нее вырывается неожиданный всхлипывающий смешок. Какое еще, к черту, уместнее. Она сидит у выхода, вытянув ноги, не беспокоясь о том, что мешает людям проходить. Кто-то останавливается рядом. — Ну что, поедем? — говорит Вольф. Это он привез ее сюда на своей служебной машине. — Поезжай один, — отвечает она. — К Эве поезжай. Я пройдусь, пожалуй. Вольф делает шаг, как будто собирается сесть рядом, но не садится. С Вольфом хорошо, думает Розмари отстраненно, он все всегда понимает. Пусть едет к Эве; а ей сейчас и правда хочется пройтись. Вольф коротко касается ее плеча и выходит. Розмари сидит и смотрит, кажется, в стену. Мимо проходят люди; кто-то переступает через ее ноги. Кто-то садится рядом. — Что ж Ураганный тебя не подвез? — спрашивает Фриц-Йозеф Биттенфельд. Помолчав с полминуты, Розмари поднимается на ноги. – Я пройтись хотела, — говорит она. Биттенфельд идет за ней. До гостиницы, в которой ей выделили комнату, минут десять ходу. Улица практически пуста, вокруг тихо. Биттенфельд идет за ней, не отставая, но не пытаясь разговаривать, — как будто им просто по пути. Как будто сказать нечего. И правда, нечего. Но в итоге заговаривает она. — А ты-то чего на своей не поехал? — Пройтись хотел, — говорит он хрипло. И, еще через полминуты: — По улицам ходить… можно, ну, пнуть что-нибудь. — И пинает очень удачно лежащий на дороге обломок асфальта. Феззан стали куда хуже убирать, думает Розмари и неожиданно начинает смеяться. Это оказывается очень трудно — все время приходится следить, чтобы не заплакать. Биттенфельд стоит и ждет, пока она отсмеется; руки он опустил вдоль тела, но кажется ей, что он готов в любой момент ее схватить, поймать. Будто она сумасшедшая. — Пойдем выпьем? — говорит он, когда она наконец судорожно вздыхает и замолкает. — Пойдем, — отвечает она не задумываясь. У стойки бара в ее гостинице почти пусто, а бармен уже успел запомнить ее предпочтения. Все это слишком привычно, и эта привычность царапает. И слишком тихо вокруг. Розмари пьет и смотрит на Биттенфельда. И гадает, не раздавит ли он сейчас свой бокал. — Пойдем ко мне, — говорит она. — Там хоть можно кулаком в стену ударить. Несущие стены крепкие. Биттенфельд озадаченно смотрит на ее руки. Зря смотрит — эти конкретные стены она не проверяла. Некогда было. — Пойдем, — наконец осторожно отвечает он. Бутылку они забирают с собой. Наверху ей начинает казаться, что это была неудачная идея. В маленьком номере Биттенфельд как тигр в клетке; ей кажется, что она его понимает. Она сама тут как в клетке. — Ты? В клетке? — повторяет Биттенфельд. Ну вот, она уже стала озвучивать невпопад свои мысли, а вроде не так много и выпила. — Ты же такая… такая… — Какая? — отвечает Розмари устало. — Какая — такая? Брось это, я уже — никакая. Особенно теперь. Когда все кончилось. Когда кайзер… Продолжить у нее не получается, но, похоже, и не надо. А Биттенфельд и правда бьет кулаком в стену. А стена и правда выдерживает. — Я же говорила… — она судорожно пытается не засмеяться опять; второй раз удержаться и не заплакать ни за что не получится. — Я же говорила… крепкая стена. Ее слегка передергивает от усилия сдержаться. Биттенфельд берет ее за плечи. Это он второй раз к ней прикасается, думает Розмари внезапно. Первый раз был с тем дурацким предложением, он ее за руку взял. Кажется, от удивления она перестала пытаться засмеяться. — Отпусти, — говорит она и пытается шагнуть в сторону. Он сжимает ее плечи крепче. Он не настолько уж ее выше, Розмари всегда была слишком высокой — но, конечно, мощнее. — Отпусти. Он, кажется, ее не слушает. — Ты самая лучшая, — говорит он хрипло. — Ты лучше меня, и лучше Ураганного, который просто дурак, и ты не должна так о себе говорить, перестань. А потом отпускает так внезапно, что она спотыкается. Сознание Розмари заполоняет внезапная звенящая ярость, и этой ярости нельзя не радоваться, потому что она вытесняет тишину и пустоту, но даже если бы хотела, Розмари, кажется, не смогла бы остановиться. Она бьет Биттенфельда кулаком в плечо и почти рычит. — Дурак, — рычит она, — Фриц, какой ты дурак, нашел о чем думать, какое это вообще имеет значение, все закончилось, как ты не понимаешь, он умер, и ничего уже не сбудется, и мне опять нет места, что ты там навоображал, наплевать, все бессмысленно, бессмысленно, бессмысленно… А он не уворачивается, и не шелохнется, как его ни колоти, только в конце концов ловит ее руки и удерживает, но у нее по-прежнему шумит в голове, а ярость ищет выхода, и вместо того, чтобы делать шаг в сторону, Розмари шагает вперед и целует Фрица-Йозефа Биттенфельда. Он выпускает ее руки и несколько секунд не шевелится, но ей все равно — теперь уже она сама вцепляется ему в плечи и почти кусает его губы, и настойчиво раздвигает их языком, и кажется, она-таки прикусила ему губу до крови, и что он, деревянный, что ли? Нет. Не деревянный. Совсем даже не деревянный, но черта с два. Она. Позволит. Ему. Взять. Верх. Судорожно вдыхая воздух между поцелуями, Розмари расстегивает — старается не порвать застежку — воротник его мундира, и на себе это куда удобнее. Привычнее. А Биттенфельд, кажется, рычит. Розмари усмехается и наклоняет голову, чтобы укусить его между шеей и плечом. И охает, когда ее поднимают на руки одним рывком и почти бросают на кровать. В ушах продолжает шуметь, и она почти ни о чем не думает — ну разве что о том, что еще ни один мужчина не снимал с нее именно мундира, и что этот чертов мундир поди еще расстегни, и надо бы помочь Биттенфельду, но ей совершенно не до того, она все еще хочет его целовать, и тянет на себя, и, кажется, мешает ему, но он настойчивый, тоже мне новость, настойчивый Фриц... Йозеф… Ничего, думает она, я тоже настойчивая — или уже почти не думает, но все же продолжает выпутывать его из мундира, ткань которого кажется чужой и ненужной; ей мало прикосновений к его коже, ей всего мало, и то, что горело у нее внутри, пока на улице шел дождь, вырвалось наружу, и она больше не в состоянии это сдерживать, и черт, как же хорошо, что это Фриц, с которым не надо сдерживаться, непрошибаемый, ничего не понимающий, невозможный Фриц, который оглаживает ее грудь ладонью и, кажется, повторяет вполголоса ее имя, боже, какая глупость, боже, что она делает… Розмари выгибается, вжимаясь в него потеснее, но ей и этого мало, она хочет ничего не видеть, ничего не слышать, и, кажется, она искусала ему уже всю шею, оказывается, ей нравится его вкус, кто бы мог подумать, бедный Фриц… Она хмыкает, нашаривает его напряженно торчащий член – черт, да Фриц еще брюки-то снять не успел, но Розмари наплевать, она обхватывает его член, но Фриц рычит ей в ухо «Подожди», и раздвигает ее ноги пошире, и на таких условиях подождать она согласна. Примерно секунд пять. Когда Фриц входит в нее одним движением, она его снова кусает. Кажется, он не против. Впрочем, ей уже наплевать. Ей наконец хватает ощущений, чтобы полностью заглушить тишину, и Розмари фон Ройенталь наконец перестает думать. Потом, когда он наконец выходит из нее, Розмари спихивает его в сторону — слегка, чтоб дышать было можно. Кровать все равно слишком узкая для них двоих. — Ну ты и здоровый, — говорит она вполголоса. — Извини, — бормочет он и прижимает ее к себе покрепче. И, кажется, почти сразу засыпает. Кажется — потому что Розмари саму неудержимо клонит в сон и силы у нее совсем закончились. Кажется, он обнимает ее почти всю ночь. Правда, утром, когда Розмари просыпается, в постели она одна, а в ванной шумит вода. Все тело ноет. Фриц выходит из ванной; на нем нет рубашки, и Розмари виновато охает. Раньше она не замечала за собой такой склонности кусаться. — Прости, — говорит она. Фриц замирает, держа в руках свою порванную майку, — китель она ему вчера старалась не порвать, а вот про майку подумать уже мозгов не хватило. — За что? — наконец произносит он глухо. — А ты себя в зеркало видел? И вообще… тебе вчера тоже ведь погано было. — Ааа, — говорит он и садится рядом. — Это ничего. С тобой легче. Она разворачивается в постели так, чтобы привалиться к его боку. Фриц — кажется, машинально — поглаживает ей плечо. Коммы у них звонят одновременно. Фриц уходит разговаривать в ванную. Она смотрит на экран: Вольф. — Поздравляю! — говорит он тепло, и на целых пять секунд ей кажется, что он имеет в виду Фрица, но откуда бы. — Официальные документы еще пока выписывают, но я хотел, чтоб ты сразу узнала. Императрица-регент подписала указ о производстве тебя в контр-адмиралы. Она благодарит Вольфа, передает привет Эве и заканчивает звонок, и когда из ванной выходит Фриц – кажется, своим звонком он не расстроен — Розмари уже почти одета. — И как... что будет дальше? — говорит он. — Не знаю, — отвечает Розмари, подумав. — Что-то новое. Название: 300 приседаний Автор: WTF LoGH 2014 Бета: WTF LoGH 2014 Размер: мини, ~1040 слов. Пейринг/Персонажи: Корнелиус Лютц  /Клара Категория: гет Жанр: эротический стёб Рейтинг: R — NC-17 Краткое содержание: первый раз Размещение: запрещено без разрешения автора Для голосования: #. WTF LoGH 2014 - работа "300 приседаний" Лёжа в палате в ожидании, когда же ему представится возможность познакомиться с местными порядками поближе, он в задумчивости теребил пальцами то, что попалось под руку. Поскольку под больничной сорочкой не полагалось нижнего белья, легко можно догадаться, что именно попадалось под руку в первую очередь. Как и многие мужчины в самом расцвете сил, Корнелиус даже в неподходящих, казалось бы, ситуациях склонен был уделять своему маленькому другу повышенное внимание. Конечно, если бы кто-то другой назвал его друга маленьким, Лютц бы законно обиделся и имел бы на то полное право. Размеров упомянутый друг был весьма достаточных для того, чтобы владелец мог обоснованно им гордиться. И в то же время не таких кошмарных, чтобы женщины зажмуривались и убегали в ужасе. Словом, красавец что надо. Именно от размышлений на эту тему Лютца и оторвал внезапный стук в дверь. Он открыл рот, чтобы крикнуть «Войдите!». И тут же закрыл его, сообразив, что проклятая сорочка топорщится самым неприличным образом. Он накинул одеяло. Одеяло встопорщилось ещё заметнее. Каждому известно, что адмиралы не паникуют — они дезориентируют противника быстрыми хаотичными перемещениями. Лютц прекрасно справился бы с дезориентацией неизвестного посетителя за дверью, будь эта стена палаты прозрачной. А двери меж тем с тихим шорохом открылись. Не придумав ничего лучше, Корнелиус натянул одеяло до глаз, зажмурился и притворился спящим. Увы, мужчине бывает очень сложно лечь целиком. Хотя Лютц благочинно лежал в постели, как и подобает приличному пациенту, член его продолжал стоять, придавая одеялу форму пологой четырёхскатной крыши. Послышались лёгкие шаги с тихим постукиванием каблучков. Лютц мельком подумал, что женщина с такими шагами должна идти с грацией кошки. Стукнул опускаемый на прикроватный столик поднос, звякнуло что-то стеклянное. Адмирал продолжал старательно изображать сон, размышляя, не стоит ли захрапеть для пущей убедительности. Вошедшая женщина вежливо кашлянула, привлекая его внимание. Лютц собирался уже открыть глаза, изображая пробуждение, но вспомнил про свой стояк и продолжил «спать». Маленькая ручка коснулась его плеча и легонько потеребила. Он не отреагировал. — Простите, — услышал он нежный голос, похожий на перезвон колокольчиков, — я должна... Корнелиус всхрапнул и повернул голову набок, как делает спящий, прячась от раздражающего шума. Он надеялся, что девушка уйдёт. Потому что девушка с таким голосом в его представлении должна была быть очень красива. А это представление, мгновенно нарисовавшееся перед мысленным взором, склонно было лишь усугублять и без того критическую ситуацию. Напряжение между ног росло. «Какая ж ты воспитанная сволочь! — подумал Корнелиус в отчаянии. — Стоишь в присутствии дамы!». Внезапно по ногам и чуть выше пробежал холодок — чья-то рука откинула одеяло. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять, чья. — Ох... — донеслось до ушей Лютца, мечтавшего провалиться сквозь койку. В этом вздохе слышалось всё восхищение, которое испытывает девушка при виде красивого мужчины, чей облик не портит лишняя одежда. А ручка, которая только что довела адмирала до крайнего смущения, не остановилась на достигнутом и откинула вслед за одеялом ещё и полу дурацкого больничного одеяния. Лютц успел подумать, что его член сейчас взорвётся от избытка нерастраченного потенциала, когда тонкие пальчики крепко взяли его в кулак. Самым сложным во всём этом было не открыть глаза, не застонать и не запрыгнуть на потолок, позабыв о ранах. Впрочем, о ранах Корнелиус в любом случае забыл. Помнить о чём-то, кроме того, что тебя ласкает неизвестная, но наверняка очень милая девушка, вообще довольно сложно. Лютц поймал себя на мысли, что больничные порядки ему определённо начинают нравиться. Правда, он не был уверен, что происходящее с ним — обычная практика. Он уже ни в чём не был уверен и не смог бы поручиться, что это не сон, не бред и не галлюцинация. Это была одна из последних его связных мыслей. Как оказалось, прикосновения нежных ручек были не главным блюдом, а лишь лёгкой закуской. Настоящий сюрприз ожидал впереди. Койка тихо скрипнула, принимая на себя новую тяжесть. Лютц сосредоточил все усилия на том, чтобы просто не открывать глаза. Он внятно осознал лишь то, что на нём явно сидят верхом и рукой направляют его дружка в самом желанном направлении. Туда, где горячо, влажно и очень, очень хорошо. На этой ноте адмирал рассудил, что спящему, пожалуй, разрешается стонать от удовольствия. Ему не пришлось сделать ни единого движения. Фактически, в этой симфонии больничного разврата ему отводилась пассивная роль. Наездница великолепно справлялась сама, стараясь за двоих. Лютц прислушивался к её частому дыханию и старался не двигаться, преодолевая страстное желание присоединиться к безумной скачке. Не то, чтобы ему претило быть конём, но осознание, что конь он по большей части гимнастический, несколько уязвляло его самолюбие. Почувствовав, что скачка близится к финишу, Корнелиус крепко стиснул зубы, чтобы не издать случайно каких-нибудь слишком громких звуков. На несколько секунд самообладание было утрачено им чуть более чем полностью. Он расслабился, чувствуя, как по всему телу расходятся волны сладостного тепла. Всадница совершила ещё несколько скачков и приглушённо вскрикнула. А потом она наклонилась и быстро поцеловала Лютца в губы. Понимая, что умрёт от любопытства, если сейчас же не раскроет тайну личности своей случайной любовницы, он открыл глаза. И увидел её. Она и правда была красива. И глаза у неё были большие, а от испуга сделались ещё больше. Мокрая от пота чёлка прилипла ко лбу, чудом удержавшаяся на волосах шапочка медсестры сбилась набок. Она вскрикнула и отшатнулась, насколько ей позволяла поза. Корнелиус выставил вперёд руку в предупреждающем жесте. — Ради всех богов, не извиняйтесь! — взмолился он. — Это была моя лучшая ночь... день... в жизни! Следовало признать, что последние слова он произнёс абсолютно искренне. Лютц не лукавил. До сего дня он был абсолютно уверен, что такие истории случаются только с героями порнофильмов. А фильмов такого рода, основанных на реальных событиях, он пока ещё не встречал. Как не встречал и таких девушек. Она улыбнулась, и от этой улыбки сразу стало как-то теплее и спокойнее, несмотря на весь идиотизм положения. — Вы не спали! — сказала она строгим голосом медсестры, укоряющей пациента, который не соблюдал режим. — Не спал, — сознался Лютц. — Только не знал, как вам об этом сообщить. Вы были, как бы это сказать... Очень решительны. Она вдруг звонко рассмеялась. — Непохоже, чтобы вас это расстраивало. — Ничуть, — заверил её Лютц. — Наоборот, мне очень понравилось. Кстати, как вас зовут? Это было вовсе не кстати, но девушка ни на секунду не смутилась. — Клара, — сказала она. И Корнелиус понял, что чернявенькая медсестра не только подчинила его в постели, но и навеки покорила его сердце.  doc | fb2 |
 |
@темы: Шоб було!, Честно спёртое, ФБ-2014, ЛоГГонутое, фанпродакшн